пикассо одалиска у телефона

Содержание

Хороший вопрос. Почему Пабло Пикассо – великий художник?

Пикассо совершенно точно умел рисовать. И рисовать хорошо
Говорят, для того, чтобы победить врага, нужно побывать в его шкуре. И Пикассо так успешно отстаивал свое творчество и добился такой славы в частности потому, что сначала побывал «с той стороны». Он рисовал с того момента, как научился держать карандаш, до самой смерти. И получил самое что ни на есть традиционное академическое художественное образование: сначала от своего отца, а потом — в нескольких художественных школах и Королевской академии изящных искусств в Мадриде.

Благодаря классическому образованию Пикассо освоил весь спектр доступных на тот момент техник — от офорта до скульптуры. И в своем «нетрадиционном» творчестве художник не стал отказываться от знакомых, проверенных веками инструментов. Он просто придумал, как использовать их по-новому. Пикассо разрушил привычные методы, буквально разобрал их по кирпичику. Но в отличие от множества бунтарей, которые существовали во все времена, он разрушал не ради разрушения, а для того, чтобы построить что-то новое из полученных «стройматериалов».
В этом, пожалуй, и заключается истинное мастерство: взять все самое лучшее у великих предшественников, изучить композицию, форму и цвет, понять основные приемы и узнать правила, чтобы понять, как их нарушать. Не позволять влиянию других мастеров сдерживать вас. Если бы Пикассо хотел пойти по проторенной дороге, то наверняка добился бы немалого успеха. Он был отличным рисовальщиком и очень талантливым имитатором. Об этом можно судить по одной показательной истории.

«Великий художник — как великий изобретатель или первооткрыватель: после его открытия трудно продолжать жить по-старому. Он меняет мир и меняет взгляд человека и даже всего человечества на этот мир».

Пикассо не стеснялся «впадать в детство»

На самом деле многие великие живописцы умели и любили шутить и дурачиться. Как раз наоборот — не так уж много найдется художников, которые относились к своему творчеству с убийственной серьезностью.

Пикассо неоднократно говорил, как он восхищается примитивным искусством и рисунками детей. Однажды он сказал: «Когда я был в их возрасте, я умел рисовать, как Рафаэль. Мне потребовалась целая жизнь, чтобы научиться рисовать, как они». И в этом есть определенный смысл. Большинство художников знают, что достоверно сымитировать детский рисунок человеку, который уже знает все правила, практически невозможно. Детям неведом страх перед чистым холстом, они не ограничены рамками, за их спинами не стоят несколько поколений призрачных живописцев, строго следящих, чтобы все было по канону. Только дети в полной мере обладают всемогуществом новичка, который пока не знает «как правильно». Именно в этом и заключалась цель Пикассо: научиться забывать все, что уже изучено и знакомо, чтобы суметь и позволить себе рисовать с прямотой и честностью ребенка.

А еще Пикассо никогда не относился чересчур серьезно к самому себе. Он не позволял себе «забронзоветь», превратиться в почтенного мастера, то и дело изрекающего мудрые мысли. Он обожал маски и игры в переодевание, часто принимал гостей, облачившись в необычные наряды, с удовольствием фотографировался моющимся в ванне или отплясывающим неглиже перед своими картинами. Когда в Каннах представляли фильм «Тайна Пикассо», художник, которого здесь привыкли видеть в шортах, сандалиях и тельняшке, неожиданно появился на премьере в строгом костюме и котелке. Возможно, именно в этой способности сохранять детское восприятие и заключалась в определенной степени успешность Пикассо как художника.

Пикассо искал источники вдохновения всегда и во всем

Однажды Пикассо спросили о выборе цветов для его картин голубого периода. Он ответил, что у него просто не было других красок. Конечно, сейчас уже невозможно определить, говорил ли художник правду или просто кокетничал. Тем не менее способность творить, пользуясь очень ограниченным набором материалов — ценное качество. А вот в сюжетах у Пикассо недостатка никогда не было. Он бесконечно впитывал все, что можно было «переплавить» в творчество: идеи и разговоры, подсмотренные сцены и интересные типажи, эмоции и фантазии.

Пикассо работал очень быстро. Обычно ему хватало краткого проблеска идеи, чтобы написать картину. Но иногда, в особенности когда дело касалось очень важных для него полотен, работа над ними могла растягиваться на долгие месяцы. Так было с «Герникой» и «Авиньонскими девицами». На написание последних его, можно сказать, вдохновил Анри Матисс и его «Радость жизни» (1906). Эта работа имела ошеломляющий успех, и Пикассо стал думать о том, что же он может противопоставить подобному шедевру. Он хотел создать нечто столь же впечатляющее, как картина Матисса, но при этом такое, чему нет аналогов в искусстве. В попытке переосмыслить западные живописные методы, Пикассо заполнял зарисовками один блокнот за другим. Он решил обратиться к самым истокам, к примитивному искусству. Африканские скульптуры и работы коренных американцев, которые он увидел в парижском этнографическом музее, поразили его совершенно иным подходом к форме. Это были не попытки воссоздать окружающий нас мир, а символическое, почти шаманское его видение.

Спустя долгих восемь месяцев работы Пикассо все-таки написал свой «контр-шедевр» — пугающую, давящую на зрителя угловатыми неправильными формами, вызывающую картину «Авиньонские девицы». На тот момент полотно было все же чересчур провокационным. Пикассо показал его лишь нескольким друзьям, и оно так сильно их шокировало, что художник спрятал его от посторонних глаз. «Девицы» впервые были представлены публике почти через 10 лет после создания. За это время в живописи успела произойти настоящая революция. Революция, которая состоялась во многом благодаря этому «контр-шедевру».

Пикассо был не слишком хорошим человеком, но и это стало частью его творчества

Сейчас, в эпоху движения #MeToo и третьей волны феминизма, стали часто говорить об отношении Пикассо к женщинам. Высказываются предположения о том, что у художника было нарциссическое расстройство личности, из-за которого он «загорался» женщиной, идеализировал ее (возможно, даже каждый раз верил, что новая любовь — на всю жизнь), но довольно быстро разочаровывался и превращал ее жизнь в кошмар. Спорить здесь, в общем-то, не с чем: Пикассо психологически искалечил почти всех своих возлюбленных за несколькими счастливыми исключениями. Он и сам говорил, что каждый раз, заводя отношения с новой женщиной, уничтожает ее предшественницу. Однако, несмотря на то, что подобное отношение к любому человеку невозможно ничем оправдать, ставить диагнозы — не наша задача. А вот, что говорит об этом журналист и искусствовед Майлз Ангер, автор книги «Пикассо и картина, которая потрясла мир»:

«Пикассо родился в очень патриархальной семье в той части мира, где женщины в то время должны были сидеть дома и заботиться о своих мужьях и детях. Вся общественная жизнь вращалась вокруг мужчин. Они были собеседниками и собутыльниками. Для секса они ходили в бордель и иногда возвращались домой к своим женам. Так что, я думаю, как любовник и муж Пикассо был ужасен.

Некоторые люди, говоря о таких художниках, как Пикассо, признают, что он был великим художником и при этом — ужасным человеком, но утверждают, что эти двое не имеют ничего общего друг с другом. Мне кажется, это ошибка, особенно в случае Пикассо, поскольку его отношение к женщинам было частью его искусства. Если вы посмотрите на «Авиньонских девиц», то увидите, как эта картина наполнена яростью и противоречивыми чувствами к женщинам. Это не значит, что мы должны простить его отношение к реальным женщинам. Но при этом стоит признать, что искусство часто рождается в очень темных уголках души. Точно так же, как искусство Матисса рождалось в радостных, чувственных и светлых ее частях».

Пикассо умел себя продавать, но с презрением относился к славе

Пабло Пикассо однажды сказал: «Художник — это человек, который рисует то, что можно продать. Хороший художник продает то, что рисует». И уж в одном этому скандальному испанцу точно не откажешь — он всегда оставался верен себе. Популярность и востребованность пришла к Пикассо далеко не сразу. Он несколько раз приезжал «покорять Париж»: проваливался, разочаровывался, сдавался, уезжал, но потом предпринимал новую попытку. Да, художнику благоволил Амбруаз Воллар, а со временем у него появились влиятельные покровители — Гертруда и Лео Стайны, но по большей части Пикассо приходилось пробиваться самостоятельно. И при этом он не старался стать таким, каким его хотела видеть публика, и писать «приятные» картины. А, добившись популярности, не боялся продолжать творческие поиски и экспериментировать.

Источник

«Большая одалиска» с лишними позвонками

Картина «Большая одалиска» французского художника Жана Энгра с самого своего появления в 1814 году вызвала нападки критиков: девушку называли бескровной и безжизненной, как будто автор нарочно хотел написать ее уродливой. Едва ли, впрочем, это было новостью для Энгра: его «Юпитера и Фетиду» и «Эдипа и Сфинкса» уже осудили парижские академические круги, и он перебрался в Италию, где пользовался большей благосклонностью. «Одалиску», в числе прочих работ, заказала ему тогдашняя королева Неаполя Каролина Мюрат, младшая сестра Наполеона Бонапарта. Однако вскоре после появления «Одалиски» на свет королева была низложена и бежала, и картина осталась в мастерской.

Причиной недовольства критиков была не только «безжизненность» персонажа, но и его своеобразная анатомия. В образе одалиски проявились черты, которые критики назвали «звериными»: спина выглядела слишком длинной, как будто автор добавил модели несколько лишних позвонков. Говорят, Энгр этого не отрицал и не смущался — наоборот, считал искажение пропорций «преувеличением правдивости». Этот же прием он использовал и на других полотнах: так, руки мадемуазель Ривьер на портрете кажутся неожиданно крупными, руки Фетиды (на картине «Эпитер и Фетида») — бескостными, а руки первой купальщицы в «Турецкой бане» — неестественно вывернутыми.

Учителем Энгра был Жак Луи Давид, который идеализировал человеческое тело, рисовал его анатомически совершенным. Но у Энгра, видимо, были свои представления об идеальном теле. Поза одалиски явно взята с картины Давида 1800 года «Портрет мадам Рекамье». Изображение с сайта Лувра, где и хранится эта картина

В 2004 году французские ученые подошли к проблеме лишних позвонков одалиски серьезно и подсчитали, сколько именно их должно быть в спине такой длины. Для этого они набрали девять девушек-моделей ростом около 175 сантиметров, без ожирения и сколиоза, и сфотографировали их в позе, максимально воспроизводящей позу героини Энгра. Правда, досконально эту позу воссоздать не удалось: авторы отмечают, что у реальных женщин таз так сильно не скручивается.

Затем ученые измерили длину головы и разных отделов позвоночника одалиски, опираясь на заметные на полотне выступы: нижний шейный позвонок, ямки над верхней частью подвздошных костей и нижнюю грань ягодиц. Эти значения они скорректировали с учетом глубины кадра: сфотографировали куски нити одинаковой длины на уровне головы и таза модели и определили коэффициент поправки на перспективу.

Модель, лежащая в позе одалиски. Фото из статьи J.-Y. Maigne, G. Chatellier, H. Norlöff, 2004. Extra Vertebrae in Ingres’ La Grande Odalisque

После всех этих манипуляций они получили результат: длина спины одалиски в среднем на 8,2 см больше, чем у моделей схожей комплекции, а таз — еще на 6,7 см длиннее. Учитывая, что в сумме это дает около 15 см, а длина поясничного отдела позвоночника среднестатистической женщины — 15,5 см, они заключили, что речь идет не о «паре», а о пяти лишних позвонках — именно столько содержит в себе поясничный отдел.

Таким образом, одалиска Энгра оказалась счастливой обладательницей дополнительного поясничного отдела позвоночника. В принципе, лишние позвонки могут встречаться и у реальных людей. Однако довольно часто они возникают не сами по себе, а в комплексе с другими дефектами развития — например, срастанием пищевода и трахеи. Это не обязательно смертельно: показательно, что даже в Средние века обладательница лишних позвонков, ребер и искривленной грудины вполне могла дожить до взрослого возраста. Правда, во всех этих случаях в скелете обнаруживают один или пару лишних позвонков, но никак не пять. Поэтому едва ли непомерно длинный поясничный отдел можно считать свойством модели, скорее это действительно плод фантазии художника.

Зачем Энгру понадобилось наращивать поясницу своему персонажу, остается только гадать. Исследователи полагают, что удлиненная спина не только создает изящный изгиб, но и позволяет как можно дальше разнести в пространстве голову одалиски и остальное тело. Таким образом автор как бы подчеркивает разницу между «профессией» девушки (европейцы XIX века считали одалисок наложницами, что не вполне соответствовало действительности — на самом деле они были просто служанками; даже название хорошо это отражает: турецкое odalık переводится как «комнатная девушка») и ее чувствами: в то время как тело эротично изогнуто, выражение лица остается бесстрастным и холодным.

Источник

Хороший вопрос. Почему Пабло Пикассо – великий художник?

В сети довольно часто можно встретить сравнение работ Пабло Пикассо из разных периодов его творчества с комментариями о деградации, о том, что он «разучился» рисовать или попросту издевался над зрителями, вынуждая их покупать каракули,подписанные его именем. Конечно, чувства юмора художнику было не занимать, но можно ли его назвать всего лишь умело распиаренным выскочкой? Или на самом деле всё не так просто? Давайте разбираться.

Пикассо совершенно точно умел рисовать. И рисовать хорошо

Говорят, для того, чтобы победить врага, нужно побывать в его шкуре. И Пикассо так успешно отстаивал свое творчество и добился такой славы в частности потому, что сначала побывал «с той стороны». Он рисовал с того момента, как научился держать карандаш, до самой смерти. И получил самое что ни на есть традиционное академическое художественное образование: сначала от своего отца, а потом — в нескольких художественных школах и Королевской академии изящных искусств в Мадриде.

ХризантемыПабло Пикассо1901, 81.1×65.1 см

Портрет тетушки ПепыПабло Пикассо1896, 57.5×50.5 см

Первое причастиеПабло Пикассо1896, 166×118 см

Сельский пейзажПабло Пикассо1898, 33×44 см

ХризантемыПабло Пикассо1901, 81.1×65.1 см

Портрет отца ПикассоПабло Пикассо1895PrevNextВ этом, пожалуй, и заключается истинное мастерство: взять все самое лучшее у великих предшественников, изучить композицию, форму и цвет, понять основные приемы и узнать правила, чтобы понять, как их нарушать. Не позволять влиянию других мастеров сдерживать вас. Если бы Пикассо хотел пойти по проторенной дороге, то наверняка добился бы немалого успеха. Он был отличным рисовальщиком и очень талантливым имитатором. Об этом можно судить по одной показательной истории.

Когда Анри Матисс был на пике популярности со своей серией одалисок, Пикассо в шутку нарисовал одалиску у телефона, идеально сымитировав манеру письма Матисса, стиль, цвета и ориенталистский фон — абсолютно все, включая подпись. Шутка оказалось настолько убедительной, что один из самых серьезных парижских журналов об искусстве, раздобыв фото звонящей одалиски, на полном серьезе представил ее как работу Матисса.«Великий художник — как великий изобретатель или первооткрыватель: после его открытия трудно продолжать жить по-старому. Он меняет мир и меняет взгляд человека и даже всего человечества на этот мир».
Читайте также: 10 детских вопросов об искусстве

Пикассо не стеснялся «впадать в детство»

Пабло Пикассо в образе моряка Попая. Фото: Андре Вилье, 1957 г.Пикассо неоднократно говорил, как он восхищается примитивным искусством и рисунками детей. Однажды он сказал: «Когда я был в их возрасте, я умел рисовать,как Рафаэль. Мне потребовалась целая жизнь, чтобы научиться рисовать, как они». И в этом есть определенный смысл. Большинство художников знают, что достоверно сымитировать детский рисунок человеку, который уже знает все правила, практически невозможно. Детям неведом страх перед чистым холстом, они не ограничены рамками, за их спинами не стоят несколько поколений призрачных живописцев, строго следящих, чтобы все было по канону. Только дети в полной мере обладают всемогуществом новичка, который пока не знает «как правильно». Именно в этом и заключалась цель Пикассо: научиться забывать все, что уже изучено и знакомо, чтобы суметь и позволить себе рисовать с прямотой и честностью ребенка.

Купальщица с пляжным мячомПабло Пикассо1932, 156.2×114.6 смА еще Пикассо никогда не относился чересчур серьезно к самому себе. Он не позволял себе «забронзоветь», превратиться в почтенного мастера, то и дело изрекающего мудрые мысли. Он обожал маски и игры в переодевание, часто принимал гостей, облачившись в необычные наряды, с удовольствием фотографировался моющимся в ванне или отплясывающим неглиже перед своими картинами. Когда в Каннах представляли фильм «Тайна Пикассо», художник,которого здесь привыкли видеть в шортах, сандалиях и тельняшке, неожиданно появился на премьере в строгом костюме и котелке. Возможно, именно в этой способности сохранять детское восприятие и заключалась в определенной степени успешность Пикассо как художника.

Пикассо искал источники вдохновения всегда и во всем

Как минимум в одном Пикассо соответствовал общепринятым представлениям о художниках: во всех его студиях всегда царил жуткий беспорядок. Это была часть творческого процесса. Художника окружали африканские скульптуры, бронзовые статуи, керамика, музыкальные инструменты с порванными струнами и, конечно,картины — свои и чужие. Друзья и знакомые говорили, что он ничего не выбрасывает, он хранил чеки, этикетки от бутылок и пришедшие в негодность вещи. Несмотря на славу и богатство, Пикассо был довольно неприхотлив в бытовых вопросах и весьма прижимист. Вероятно, сказывалась нищенская парижская юность в продуваемой всеми ветрами «Плавучей прачечной», где Пабло приходилось ютиться в крошечной грязной комнатушке и любыми правдами и неправдами добывать деньги на еду и краски.Однажды Пикассо спросили о выборе цветов для его картин голубого периода. Он ответил, что у него просто не было других красок. Конечно, сейчас уже невозможно определить, говорил ли художник правду или просто кокетничал. Тем не менее способность творить, пользуясь очень ограниченным набором материалов — ценное качество. А вот в сюжетах у Пикассо недостатка никогда не было. Он бесконечно впитывал все, что можно было «переплавить» в творчество: идеи и разговоры, подсмотренные сцены и интересные типажи, эмоции и фантазии.Пикассо работал очень быстро. Обычно ему хватало краткого проблеска идеи, чтобы написать картину. Но иногда, в особенности когда дело касалось очень важных для него полотен, работа над ними могла растягиваться на долгие месяцы. Так было с «Герникой» и «Авиньонскими девицами». На написание последних его, можно сказать, вдохновил Анри Матисс и его «Радость жизни» (1906). Эта работа имела ошеломляющий успех, и Пикассо стал думать о том, что же он может противопоставить подобному шедевру. Он хотел создать нечто столь же впечатляющее, как картина Матисса, но при этом такое, чему нет аналогов в искусстве. В попытке переосмыслить западные живописные методы, Пикассо заполнял зарисовками один блокнот за другим. Он решил обратиться к самым истокам, к примитивному искусству. Африканские скульптуры и работы коренных американцев, которые он увидел в парижском этнографическом музее, поразили его совершенно иным подходом к форме. Это были не попытки воссоздать окружающий нас мир, а символическое, почти шаманское его видение.

Авиньонские девицыПабло Пикассо1907, 243.9×233.7 смСпустя долгих восемь месяцев работы Пикассо все-таки написал свой «контр-шедевр» — пугающую, давящую на зрителя угловатыми неправильными формами,вызывающую картину «Авиньонские девицы». На тот момент полотно было все же чересчур провокационным. Пикассо показал его лишь нескольким друзьям, и оно так сильно их шокировало, что художник спрятал его от посторонних глаз. «Девицы» впервые были представлены публике почти через 10 лет после создания. За это время в живописи успела произойти настоящая революция. Революция,которая состоялась во многом благодаря этому «контр-шедевру».

Пикассо был не слишком хорошим человеком, но и это стало частью его творчества

Сейчас, в эпоху движения #MeToo и третьей волны феминизма, стали часто говорить об отношении Пикассо к женщинам. Высказываются предположения о том,что у художника было нарциссическое расстройство личности, из-за которого он «загорался» женщиной, идеализировал ее (возможно, даже каждый раз верил, что новая любовь — на всю жизнь), но довольно быстро разочаровывался и превращал ее жизнь в кошмар. Спорить здесь, в общем-то, не с чем: Пикассо психологически искалечил почти всех своих возлюбленных за несколькими счастливыми исключениями. Он и сам говорил, что каждый раз, заводя отношения с новой женщиной, уничтожает ее предшественницу. Однако, несмотря на то, что подобное отношение к любому человеку невозможно ничем оправдать, ставить диагнозы — не наша задача. А вот, что говорит об этом журналист и искусствовед Майлз Ангер,автор книги «Пикассо и картина, которая потрясла мир»:

Плачущая женщина с платком. Дора МаарПабло Пикассо1937, 40×26 смНекоторые люди, говоря о таких художниках, как Пикассо, признают, что он был великим художником и при этом — ужасным человеком, но утверждают, что эти двое не имеют ничего общего друг с другом. Мне кажется, это ошибка, особенно в случае Пикассо, поскольку его отношение к женщинам было частью его искусства. Если вы посмотрите на «Авиньонских девиц», то увидите, как эта картина наполнена яростью и противоречивыми чувствами к женщинам. Это не значит, что мы должны простить его отношение к реальным женщинам. Но при этом стоит признать, что искусство часто рождается в очень темных уголках души. Точно так же, как искусство Матисса рождалось в радостных, чувственных и светлых ее частях».

Пикассо умел себя продавать, но с презрением относился к славе

Пабло Пикассо однажды сказал: «Художник — это человек, который рисует то, что можно продать. Хороший художник продает то, что рисует». И уж в одном этому скандальному испанцу точно не откажешь — он всегда оставался верен себе. Популярность и востребованность пришла к Пикассо далеко не сразу. Он несколько раз приезжал «покорять Париж»: проваливался, разочаровывался, сдавался, уезжал,но потом предпринимал новую попытку. Да, художнику благоволил Амбруаз Воллар,а со временем у него появились влиятельные покровители — Гертруда и Лео Стайны, но по большей части Пикассо приходилось пробиваться самостоятельно. И при этом он не старался стать таким, каким его хотела видеть публика, и писать«приятные» картины. А, добившись популярности, не боялся продолжать творческие поиски и экспериментировать.