Герой нашей рубрики Егор Ковальчук путешествует не первый год. Он испробовал много способов передвижения, от вполне традиционных до автостопа, но в итоге выбрал самый нестандартный — велосипед. На нём он отмотал не одну тысячу километров и исколесил множество стран. Егор поделился с нами рассказом о своей поездке по странам Азии.
Егор Ковальчук
25 лет, инженер, путешественник
Впервые за пределы родной Томской области я выехал лишь в 19 лет — на поезде, через степи Хакассии. Разнообразие пейзажей и скорость, с которой они сменяются, поразили меня. Для первых самостоятельных путешествий я выкраивал время между учёбой: 20 дней на Байкал, через год — 36 дней по Восточной Сибири. Ну а после получения диплома уехал на 102 дня на Восток — Сахалин, Приморье, Камчатка, Монголия. Это было переломное путешествие — я наконец понял, чем хочу заниматься. Окончательно укорениться в этой мысли мне помогли 5 месяцев работы по специальности, ставшие для меня настоящим проклятием. Поэтому 1 июня 2012 года я уволился, а 4 июня уже поехал в пробное велосипедное путешествие. С тех пор я бываю дома буквально по нескольку дней – и снова отправляюсь в путь.
с 3 июня по 5 ноября, 156 дней
Для меня дорога — это образ жизни. Меня часто спрашивают: «Зачем ты путешествуешь?», и я отвечаю вопросом на вопрос: «А вот вы зачем живёте?»
Концепция путешествия помимо внешней составляющей включает и внутреннюю. Познание психологии, социологии, окружающей среды, изменения в питании и образе мышления. По большому счёту, всё, что я делаю, — это воплощение детских мыслей. Тогда я даже не мог себе представить, что в другой стране в это время лето. Все искренние, добрые, светлые и нерасчётливые мысли, мечты — всё из детства. Очень здорово это осуществлять!
Перед началом каждого путешествия я испытываю мандраж: вроде готов, уверен, но есть какая-то внутренняя дрожь. С ней я научился справляться единственным верным способом: идти навстречу страху. Стоит только начать крутить педали, как все опасения тут же становятся иллюзорными. В этот момент и понимаешь, насколько мы преувеличиваем значимость трудностей и сомнений.
Есть еще и внешний фактор. Всевозможные доброхоты каждый раз пытаются отговорить меня, убеждают, что в степях Казахстана меня обязательно съедят волки или украдут степные кочевники, меня пугают змеями, злыми людьми, плохими дорогами, нечестными водителями, гопниками, алкашами. Но я научился не воспринимать всю эту ненужную информацию, которая, как оказывается, совершенно не относится к реальности. Нужно больше доверять себе и миру.
Сейчас я полностью проникся философией жизни на велосипеде — это шанс оценить происходящее внутри тебя без посторонних комментаторов. Созерцателям я очень рекомендую отправиться в долгий путь на велосипеде, без определенной цели, без графика, просто вперёд.
Во время движения я могу учиться, узнавать что-то новое, не теряя бдительности на дороге, прослушивать аудиосеминары на тему путешествий, развивать простые техники медитации, концентрации. Велосипед даёт большую возможность погрузиться во внутренний мир, послушать собственные мысли и систематизировать ту информацию, что была получена ранее. Это легко — просто ехать. Мне не скучно, и я не чувствую себя одиноким.
Снаряжение
В дорогу я беру с собой самую простую технику: фотоаппарат-мыльницу, МР3-плеер, простой сотовый телефон с режимом фонарика. Ноутбук я отверг сразу. Когда у тебя есть интернет, доступ к картам, схемам, автоматический переводчик — у тебя отпадает необходимость искать дорогу, спрашивать что-то у прохожих, учить чужой язык. Чтобы понять жизнь другой страны, ее культуру, особенности, нужно общаться с людьми. Страну не поймёшь по одним лишь музеям, гостиницам и памятникам архитектуры.
Ночлег
Иногда я прихожу в гостиницу и честно говорю: «Хочу переночевать у вас. Бесплатно». Потом рассказываю о себе. Администраторы звонят хозяевам, и те чаще всего идут навстречу. Так что, смею уверить, не всё в этом мире построено на деньгах. Но это бывает очень редко. В гостиницах, кроме администратора, почти все туристы, а мне интересно местное население.
Вообще, где я только не ночевал: на улице, на пляже, в парке, в интернет-кафе, у гостеприимных местных жителей, в храмах — православных, католических, мусульманских, буддийских. Несколько раз ночевал даже в полицейских участках, куда сам добровольно просился.
Распорядок дня
Мой день начинается очень рано, задолго до рассвета. В 3:00 — подъем, бесповоротно, без раздумий и откладывания на «еще пять минут поваляться». Я сознательно стараюсь вогнать ум в некое подобие анабиоза, практически в полудрёме кручу педали первые часы, что не мешает мне следить за дорогой и быть внимательным. Подобные техники практикуют спортсмены-марафонцы. Утренние сумерки — это время наблюдения за звёздами и луной, если нет туч и небо ясное. Медленно просыпается небо, всё светлеет, в утреннее время в моем плеере звучит очень спокойная музыка, в основном — мантры. Если плеер сел, я слушаю птичек и стрекотание насекомых. Когда рельеф без крутых склонов, я могу поутру ехать, не останавливаясь, по 4-6 часов.
Вторая часть дня проходит за самообучением, как правило, в наушниках звучат разные лекции. Но самое моё любимое занятие во время передвижения на велосипеде — наблюдение за птицами и облаками. Я даже слышал, что есть такая профессия — «наблюдатель за облаками».
Казахстан
Первая ночь в Казахстане меня застала в посёлке Первомайский, где по обе стороны располагались и церковь и мечеть. Как правило, в сельских церквях на постоянной основе нет батюшек, да и смотрители бывают только утром. Поэтому, постояв немного у закрытой двери, я пошёл в Дом Бога — мечеть. Несмотря на всеобщее недоверие, повсеместно распространённое на постсоветском пространстве, имам все-таки впустил меня на ночлег в зал молитвы, причем вместе с велосипедом. Он долго извинялся за то, что в 10:30 вечера и в 2:30 утра он будет вновь громко в микрофон призывать прихожан на молитву и может меня разбудить этим.
А еще было знакомство с участковыми, которые жаждали ответа на самый главный вопрос: «Зачем едешь?» Впрочем, даже полиция прониклась моим рассказом о том, что я еду самостоятельно, без спонсорства и материальной поддержки, во имя Мира и Добра. Напоследок, когда я уже спал, начальник участка положил рядом со мной 500 тенге.
В Алматы я удачно попал в канун для рождения президента. В день всенародного праздника проводились массовые восхождения на пик Комсомола, столицу наводнили туристы, а организаторы устроили всем участникам бесплатные канатные подъемы и спуски.
Там же я неудачно попытался получить визу в Афганистан. Подвела меня честность: вместо стандартных фраз про туризм я опять рассказал про Мир и Добро. Консул, с которым я общался на ломаном английском через двух переводчиков, сказал, что, если я поеду только в город Мазари, он выдаст мне визу прямо сейчас. Но если я хочу двигаться дальше к Кабулу, то он будет вынужден узнавать во имя моей же безопасности о ситуации на дороге этого участка и о военных действиях в это время. Я не мог ему врать, поэтому получил совет ехать в консульство в Бишкеке.
Киргизия
Я, поселился в храме XIX века, возведенном без единого гвоздя. Мой приезд совпал с великим праздником иконы неизвестного мне названия. Народ собрался со всей Киргизии. Наибольшее уважение у меня вызвали женщины-матушки-бабушки, которые двое суток без остановки готовили трапезу нескольких видов: для прихожан из общих уличных котлов и на кухне для батюшек, отцов, их семей. Адский труд не вызвал ни слова жалобы на усталость. Я стал помогать им, для меня это был своеобразный отдых: мы чистили картошку, варили супы и готовили плов.
Вечером ходил по базару. Исламисты как один утверждали, что я мыслю и живу, как истинный мусульманин, и что мне обязательно нужно принять ислам. И я вспомнил, что почти каждый религиозный представитель говорил похожие слова, кто разбирается, скажет, что все учения пишут об одном и смысл в них один и тот же. Я по-прежнему не придерживаюсь какой-то определённой религии.
В тот же день за ужином познакомился с пожилым весёлым священнослужителем из Ташкента. Он достал телефон и с помощью калькулятора посчитал мои грехи с семи лет по настоящее время — из расчёта в день минимум по одному греху. Цифра получилась внушительная. Теперь я знаю самый минимум своих грехов. Хороший мужик.
Узбекистан
В Бишкеке ко мне присоединился духовный братишка Коля, с которым мы познакомились во время моего путешествия в Индию. Он выехал из Красноярска и догонял меня — то на велосипеде, то автостопом, то поездом. В Ташкент мы ехали уже вместе.
В Ташкенте подали документы на иранскую визу. Вообще, в этой стране на каждом перекрёстке люди в зеленой форме останавливали нас с вопросом: «Где регистрация?» Узбекистан оказался настолько бюрократичен, что высосал из нас последние деньги на различные справки. Скажу честно, ехать каждый день в режиме, без оглядки, мне намного привычнее, чем находиться в бюрократической суете в больших шумных мегаполисах. Оказалось ещё, что наши разрешения по ошибке отправили в Москву, поэтому визу мы ждали лишних два дня, которые провели в посольстве, где нас уже принимали за своих и разрешали спать на диванах в приёмной.
После Самарканда ландшафт сменялся каждый — от зелёных полей до серых гор. Позже въехали в местность, где на уже трассе начинали продавать питьевую воду в огромных бутылях — с ней там большая напряжёнка. Ночевали у местных жителей. Как раз закончился Рамадан, пошла пора свадеб, поэтому всё больше и больше попадалось на улицах выпивших людей. Камеры для велосипедов китайского производства, купленные нами в Ташкенте, поползли на жаре от большого давления по швам, а запасные ужасно воняли резиной.
Афганистан
Ситуация та же, что и в России, разница только в том, что у нас гопников просто одели в форму, а тут ещё и поголовно выдали автоматы. Осмотры и шмоны преследовали нас по несколько раз на дню. После Кабула нас замели в отделение, где сами менты и увели телефон и велосипедный фонарь, тем и закончилось наше путешествие. Консульство принудительным образом вернуло нас в Мазар на самолёте, после чего нас конвоировали до узбекской границы.
Азербайджан
В Махачкалу я поехал один. Ранним воскресным утром в городе не было ни машин, ни людей. С Дербента я начал новую главу путешествия, крутил педали без всяких поблажек, чтобы успеть в Иран до истечения срока действия визы. В Баку не стал заезжать, уж слишком там шумно и загазованно — уже в пригороде.
Границу с Ираном я пересек в приподнятом настроении. Вновь стало теплее. Ночевал три ночи в беседках у кафе, никто не мешал. Остановился на несколько дней у парня по имени Амир в городе Газвин, в 140 км от Тегерана. В доме не было ограничений в одежде, все ходили, в чём удобно: мужчины в шортах, женщины без балахонов. Они спрашивали, что я думаю об Иране, и очень удивлялись моим комплиментам. Здесь все спокойны и дружелюбны. Ни на велосипед, ни на меня самого никто не покушался. На улицах стоит остановиться в растерянности, как тут же люди спрашивают, чем помочь, в том числе и женщины. А я-то уже настолько привык к азиатским стереотипам, что на женщин и смотреть лишний раз боялся.
Я с каждым часом всё больше влюблялся в эту страну с ее улыбчивыми людьми. Чёрные силуэты женщин в хиджабах делали атмосферу ещё более завораживающей. Кстати, полностью закрытых лиц не так много. В основном это более пожилые женщины, молодые девушки ходят просто в платках. Они совершенно незакомплексованные, спрашивали мои контакты, ничуть не смущаясь, чего нельзя было сказать обо мне.
Несмотря на то, что многие считают эту страну экспортером терроризма по всему миру, на самом деле тут хорошо и безопасно. Нередко меня останавливали на дороге, чтобы приветственно поцеловать по традиции, угостить фруктами. Порой предлагали и наркоту, но от этого я всегда отказывался. Афганку тут курят частенько, но пьют мало. Хотя своих недостатков хватает. Это прежде всего религиозные требования, согласно которым женщины обязаны прикрывать волосы на людях, а мужчины, несмотря на жару, — носить длинные штаны.
Мне всё-таки всучили джинсы, и по городу ходить пришлось в них, чтобы у моих новых друзей не возникало проблем. Женщины и мужчины в транспорте ездят раздельно, гендерное разделение вообще во всём. Народ весьма недоволен этой политикой, но протестовать тут не так-то просто. Именно поэтому мне было так удивительно видеть в такой закрытой стране столько добрых, открытых людей.
Турция
Турция встретила меня сурово — ветром, который буквально сбивал меня на землю. Вы когда-нибудь видели, чтобы велосипед был направлен вниз по спуску, а ехал вверх? А я это пережил!
Потом всё-таки потеплело, горы превратились в зеленые холмы, утром уже не шёл пар изо рта. По дороге на запад встретил вело-немцев, путешествующих на юга. Славные ребята, но европейская скованность не даёт им принимать подарки просто так. Поэтому за вручённые от чистого сердца телефонные карты Ирана они всё-таки дали мне денег.
Две ночи прожил в мечети в одной деревеньке на 20 домов. После двух недель без остановок я очень нуждался в отдыхе, как моральном, так и физическом. В мечети меня приняли без лишних вопросов о вере и цели. Я читал, писал, смотрел фильмы, делал зарядку, помогал имаму заготавливать дрова. Как-то утром, когда я уже снова собирался в дорогу, приехали милиционеры — узнать, всё ли у меня в порядке. Особенность здешних ментов такова, что они желают помочь, а не создавать проблемы.
Та Турция, что запомнилась мне и осталась, по моим ощущениям, настоящей и самобытной, была именно центральной-восточной-горной. Побережье же, по которому я ехал последние дни, было усыпано барами, ресторанами и сотнями одинаковых городков.
Грузия
В Грузию, или Гургинистан, как её называют соседи-турки, я прибыл накануне президентских выборов, поэтому везде царила соответствующая атмосфера: листовки и плакаты, обращения кандидатов, разговоры по теме. Тут Саакашвили не любят – как и Путина, да и вообще всю политику между нашими странам. Очень радует, что многие понимают эту искусственно созданную заваруху с конфликтами и перестройками, поэтому в целом к русским очень хорошее отношение.
Народ Грузии очень обеспокоен, что многие россияне, поддавшись телевизионным провокациям, приняли на веру, что Грузия теперь стала самым неблагоприятным местом для туризма, что тут хаос и негативный настрой к россиянам. Это неправда. Все ждут изменений, когда в страну хлынет поток туристов из соседних стран. Люди часто спрашивали моё мнение о стране: как, мол, тут у нас, плохо?
Россия
Российскую границу я пересек 25 октября. На грузинской стороне строгий таможенник потребовал разные документы на велосипед, а потом оттаял и переключился на свойственное его народу радушие. На российской стороне отсутствие пешеходного перехода поначалу сильно озадачило пограничника, но он решил эту проблему, усадив меня в «газель» с белорусскими номерами. Возле окошка, где ставят штампы въезда в Россию, висело распечатанное объявление: «Таможенные формальности не решаются денежным способом, подарки не предлагать».
На дороге до Владикавказа встретились БТР и много военных. Поехал осматривать главную на сегодняшний день достопримечательность в виде базара, с велосипедом меня на него не пустили, из-за угрозы терактов сумки каждого входившего прозванивают и просматривают. Пришлось велосипед оставить с охранниками. Цены на товары меня неприятно удивили, захотелось вернуться назад в Грузию. Фрукты, сыр, мед — всё дороже в 5-10 раз.
На базаре я явно вызвал интерес у местных, в основном из-за многократно перешитых шорт, которые превратились почти в марлю от стольких километров пути. Меня то и дело останавливали словами: «Ну как же можно ходить в таком виде!» На этом велосипедная часть моего путешествия закончилась, впереди меня еще ждали Украина и Белорусь, но уже автостопом.
Путешествия
Данный блог создан для публикации рассказов, фото и видео отчетов о путешествиях на любой мототехнике.
Администраторы (1)
Модераторы (0)
Читатели (4195)
Путешествия → Афганистан 2017 (Часть I)
«Горы имеют власть звать нас в свои края …»
А. Букреев
Памир: Возвращение. Пролог.
Я прилетела в Казахстан вечерним рейсом из Москвы. Солнце в последний раз тронуло вершины гор, когда спокойный приятный голос пилота сообщил температуру воздуха в Алмате.
В зале прилета широко улыбался старый приятель Димка.
— А где твои вещи? Это все?
Я победно кивнула в сторону резины, с которой развлекалась от самого Шереметьево. К счастью все остальные «картины, корзинки, картонки» были упакованы и давно отправлены на адрес друзей.
… эти записи начнутся с того места на котором внезапно захлопнулся мой прошлогодний Памирский дневник.
Год назад, движимая новыми планами я уже почти попрощалась с Азией. Как мне казалось очень и очень надолго. Но по воле судьбы случилась долгая остановка. Тогда было трудно понять и смириться с происходящим. Но теперь, вернувшись, я принимаю с благодарностью преподнесенные мне уроки. Со временем, преграды приобрели новый смысл, а я обрела близких людей.
Теперь, моя семья это не только кровные связи, это люди разных национальностей и убеждений, люди редкой доброты, харизмы, ярчайшие индивидуальности, которые вдохновляют…
15.06. Тараз (Джамбул) — Ош.
Прохлада. Утро. Раннее, ясное обещает удивительный день. Сидя на улице, рассматриваю розы под окнами. Какая же Лирочка умница. Так красиво!
В голове никаких других мыслей, планов, расчетов. Пожалуй, это самый неторопливый день отъезда. Горячая яичница на столе. Осталось только позавтракать.
— Лира, выходи, прощаться будем, кричу я с порога.
Лира кидает опытный взгляд на мой еще раздетый вид.
— Да тебе тут пол часа одеваться. Вы мотоциклисты никак сразу собраться не можете. Я смотрю на Колю, улыбаюсь и понимаю, что его жена всякий раз права. Случается это примерно одинаково — сначала застегиваются замочки, липучки на одном рукаве, затем замочки, липучке на втором рукаве. Впереди карманы, вентиляции, основные замки, кнопки. Одеваешь перчатки, застегиваешь перчатки — не застегиваются. Расстегиваешь перчатку, расстёгиваешь рукав, застегиваешь перчатку, застегиваешь поверх рукав. Слава богу с одним рукавом закончила. Наконец балаклава и финальный щелчок под подбородком. Иногда ты уже даже выжал сцепление, но кто ни будь обязательно вспомнит, что забыли сфотаться. И ты тянешься в карман за телефоном, в перчатке нащупываешь замок, с трудом вынимаешь телефон. Смотришь в телефон и видишь… да почти фигу. Телефон защищается паролем. И ты снова снимаешь перчатку…
… до заправки застегиваться я передумала. Ворота раскрылись, зеркальный визор спрятал покатившуюся слезинку, а уже через двадцать километров меня приняла солнечная Киргизия.
На границе всякий раз таможенников интересовал бессмертный философский вопрос «Зачем?».
Следующие 700 км мы с KLRом плавно вкатывались по горным серпантинам. Было слегка необычно начать путь в самом сердце Средней Азии, за полмира от Владивостока, но и здесь свободно, легко.
Я была внимательна к мотоциклу, мотоцикл к дороге, а дорога ласково шелестела шершавым горячим асфальтом. Ну иногда мокрым, а совсем иногда и совсем высоко снежным. Неторопливо, за два дня мы дошагали до восточных ворот Памира города Оша. Моя навигация, по какой-то известной только ей причине здесь стабильно отмалчивается. Пришлось перетряхнуть в памяти все светофоры, все левые и правые повороты, пару раз развернутся, что бы в конце концов попасть на знакомую улицу Амира Тимура.
Ворота гестхауса открылись на звук подъезжающего мотоцикла и я с облегчением закатилась в уютный двор. Распаковывать вещи мешал телефон, который сам, без спроса, вспомнил пароль.
В течение вечера душевное настроение сменилось задумчивым, а к ночи вконец измучил вопрос — тормозить завтра в Сары-Таш или шагать сразу до Мургаба. По хорошему, после равнинного Оша хотелось заночевать хотя бы на трех тысячах. Но на утро синоптики обещали грозу. В дождь не верилось, а в снег, с перевалом Кызыл-Арт, мы уже знакомы были. Погано, конечно, не успеть подняться по сухому.
В задумчивости я кормила Эмму вишней. А удивительная собака только успевала разевать пасть.
— Ася, ко скольки готовить завтрак? — одним вопросом прервал мои терзания Стас.
Да, пожалуй раскисшая глина может оказаться больнее чем, наконец решила я. А еще вчера я была уверена, что уж на этот раз обойдусь без сжатых сроков акклиматизации.
17.06. г.Ош — Мургаб (410 км).
На улице свежо. Завтрак как всегда чудесный, но съесть ничего не смогла. Блинчики с собой.
07.20 На старте.
09.30 Сары-Таш. Заправка до полного. — Ты одна едешь? Час назад мы видели еще двух байкеров.
10.10 Граница. Штамп. Полетела. За полчаса до меня здесь отметились русские мотоциклисты. Похоже старые знакомые.
10.20 Начала подъем. Взволнована. Ася, просто едь…
10.27 Вершина! 4250м. Ну здравствуй, Памир!
10.30 Вторая граница. Теперь и я вижу мотоциклы парней.
Сильная сонливость довольно частое состояние в горах. Из-за быстрого подъема наступает нехватка кислорода. Назвали эту болезнь смешно, только переносится «горняшка» безрадостно и всеми по разному. Через 6-12 часов после набора высоты гипоксия может вызвать нарушения в работе организма. От простой головной боли до крайне опасных состояний. Хотя тяжесть болезни в первую очередь зависит от индивидуальной переносимости, ее провоцируют — переутомление, обезвоживание, плохая еда и скорость подъёма на высоту. Горняшка косит быстрых.
Люди по разному говорят о своем самочувствии на Памире. Кто то предусмотрительно берет с собой кислородные баллоны, другие дексаметазон от отека мозга. Но чаще всего «горняшка» переносится на ногах и редко вынуждает туристов отлеживаться.
Существует мнение, что снизить вероятность плохого самочувствия помогают ночевки на промежуточных высотах, с подъемом не боле 600 м в день. В таком режиме у организма должно хватить ресурсов на акклиматизацию. Ну и проще к ней относиться, облегчать головную боль таблетками и пить очень много жидкости.
Старые огромные окна в номере выходили во двор. Сквозь сон ясно слышался звук моторов. Я сделала попытку открыть глаза, но нет, все потом, не сейчас. Во второй раз разбудила исключительная тишина. Совсем не понятно, сколько прошло времени, но еще светло. В попытках проснуться плетусь по длинному коридору к общему умывальнику. Состояние нормальное, но не идеальное. И ботинки стали тяжелыми.
В холле громко заговорили. Я прислушалась, чистая русская речь, без акцента. Редкость в этих местах.
— Кто приехал на мотоцикле?
Мне пришлось ответить дважды, прежде чем мужики меня заметили.
Николай и Виктор шагали на своих Tenere во встречном мне направлении. Полные впечатлений мы выкладывали друг другу все что знали, получая ответные эмоции. И только общая нужда в раннем подъеме развела всех по комнатам.
Перед сном, на всякий случай, я отправила сообщение «Hi Alex! I’m in Mugab, tomorrow Khorog. Asya»(Привет Алекс, я в Мургабе, завтра Хорог. Ася)
Перевал Кызыл-Арт. 4280м. Пограничная зона.
Самая высокая точка перевала Акт-Байтал. 4655м.
оз. Каракуль. 3914м.
Памирское кладбище.
Мургаб. 3600м.
18.06. Мургаб — Хорог (320км).
Первым желанием с утра стало немедленно выпить цитрамон.
Я открыла телефон, sms не доставлено. Почему не работал австралийский номер было понятно. Совершенно неясным теперь казалось другое. Что мешало договориться о встрече раньше?
И тут я вспомнила, как еще весной, лишь одна мысль о попутчике в Афганистан казалась полной ерундой. Вернее сказать я была бы рада компании другого афганского любознайки, но где ж его взять.
И я просто искала людей, которые могут рассказать что-то о стране или чем-то помочь.
Наконец один мой друг, на то он и друг, что сначала покрутил пальцем у виска, а затем дал номер.
— Вот. Человек был в Афгане на моте в 2015. Живым едва выбрался. Сам все расскажет.Сначала я и не думала писать, страсти мордасти все примерно одинаковы. Но через пару дней любопытство, разумеется взяло верх. Я приготовилась слушать все о легендарной храбрости. немыслемых трудностях и смертельных опасностях. Но Алекс затмил все мои ожидания — «… i liked everehting, i whant to come back again. » (… все понравилось, хочу вернуться).За завтраком встречаю Колю с Витей. Дружно вьючим мотоциклы. Нахожу у себя сникерс, который забыла съесть на Акт-Байтале. Отправляю его с мужиками в обратную дорогу. И в путь, на свою M41.
Уже за околицей замечаю, что заправка осталась позади. Ёшкин кот! Припоминаю как в один прекрасный день зареклась заправляться при первой возможности, но еду вперед. Посчитав расстояние от последней заправки признаюсь себе — если в Аличуре не окажется бензина одном баке 550 км не протянуть. Хотя, приговаривала моя лень, там уже и дорога только вниз, к людям уж точно можно скатиться.
Такой прозрачный воздух бывает только в горах. Гигантские растрепанные комья облаков тащились по грунту. Волны эйфории подхватили. Еще мгновение, протянуть его, продлить, но нет… «Удовольствие точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда».
Крохотный зеленый оазис в середине Аличура обязан своим существованием заботливому труду памирцев. Через десятки оросительных каналов, прорытых вручную к нему поступает ледниковая вода. Первый канал, второй, третий… Перемещаясь от одного дома к другому бережно объезжаю канавки.
Ко мне на встречу выбегают дети. Весь прошедший год я не могла забыть эти смуглые, чумазые мордашки. Трудно даже вообразить себе детство среди серой каменной пустыни. Становится интересно, а каким они представляют себе окружающий мир в целом.
Хотелось сделать хоть что то. Я долго над этим думала, пока не пришло в голову самое простое и цветное — фломастеры.
В эту минуту я с теплотой подумала о подруге, вспомнила Владивосток, вспомнила, как два месяца назад она хлопнула мне на сиденье целый цветной мешок. Как я откладывала «лишние», а затем колебалась и снова перекладывала к себе … Анька спасибо, я улыбалась.
Мне принесли бензин. Заглядываю в оцинкованное ведро — прозрачный. Спрашивать о качестве в голову не приходит. Спасибо, что он просто есть.
На холодном ветру бетонные ступеньки прогреты. Колени устали, сажусь.
— Заходи, чай попьешь… Прищурившись, из под кепки, на меня смотрел киргиз.
Солнце уже перешло зенит. Надо ехать.
— Спасибо, не могу, пара минут и я поеду.
— В Мургаб?
— Нее, Хорог.
— А где твои друзья?
— Позади, скоро догонят, мучаясь угрызениями, ответила я.
Опасности не было, но заученный ответ всегда снимал лишние расспросы. На улицу вышли еще несколько человек. Беседа оживилась, и я не стала дальше противиться приглашению в дом.
Сухая жареная рыба уходила под беседу как семечки, но все же пора ехать.
Прекрасные волны на дороге, сменили прекрасные трамплины. Медленно ехать не получалось, но KLR все равно обходил большинство провалов. Почему то это напомнило змейку на экзамене, только оценка другая. Это был 2007й. И тоже июнь. Несколько минут я напрягала память. Вот это да! Завтра юбилей.
После долгого спуска прекрасные и суровые виды закончились. Ущелье влилось в большую зеленую долину, появились первые деревья. Сейчас, они казались символом возвращения к привычной жизни. Ощущение памирской дикости ушло.
До Хорога оставалось не больше пятидесяти. Но день переставал быть спокойным. Через дорогу метались собаки. Так или иначе, но самая склочная все таки нарвалась на колесо. Пьяный тип, замахнувшись на меня — свернул зеркало KLRу. С трудом нашла объезд на окраине села. Едва не завалила мот. Пыльная очередь фур блокировала и без того корявый проезд. Езда становилась агрессивной.
Чувствуя досаду я заглушила мотоцикл и села рядом. Перед глазами, на одном болте, едва держался номер. Я вдохнула поглубже.
Ну ты же сама заявляла — мир такой, каким исходит от тебя. Вспоминай. И я улыбнулась подходившей ко мне молодой женщине.
Уже в сумерках, звеня издали всеми раскрутившимися болтами, я объявилась на пороге известного в узких кругах гестхауса «Памир Лодж». Пыльную и растрепанную меня встретили как дочь. Просторный двор кипел туристами. Других мотоциклистов не было. Большинство постояльцев — велосипедисты. Все европейцы. Горячий душ, фен, расческа, вкусный ужин. До вай фая я добралась в последнюю очередь. Телефон получил 1000 и 1 сообщение, среди которых пару дней назад писал Алекс о том, что выезжает на Памир.
19.06. Хорог (столица Памир).
Я сидела поджав ноги и уплетала завтрак. Мысли крутились разные. До вчерашнего вечера план был прибыть в Хорог. Только здесь все еще оставалась возможность получить афганскую визу. Как действовать дальше — план такой, что плана нет.
Я подула в кружку и отложила телефон. Найти через интернет адрес афганского консульства не получалось. Спрашивать местных не хотела, но теперь выбора не было.
Спокойствие, с которым со мной разговаривали, выветрило все страхи. Остался живой интерес к стране, о которой столько пишут и в которой никогда не бывают.
Дальше маршрутка номер 3 отвезла меня в ОВИР. Предстояло покаяться за отсутствие памирского разрешения и сделать регистрацию. В кабинете инспектора я столкнулась с барнаульцами. Нашей четвертой случайной встрече ни кто уже не удивился. Только обрадовались. Инспектор шустро закончила с бумагами и вся наша русская братия была вольна идти на все четыре стороны. Мы ели сладкий арбуз, а после обеда пути снова расходились, но теперь уже бесповоротно. Я оставалась в Хороге, а парни, несмотря на позднее время, имели смелые виды на Калай-Хумб.
В это время с улицы послышался звук мотора. Я насторожилась. Алекс? Мало ли туристов в Хороге, но что то подтолкнуло выйти. Вдалеке между машин недолго поморгал стопарь и пропал.
Прошло не больше часа, прежде чем на пути к сувенирной лавке я снова увидела Tenere. Мотоцикл запаркован, присыпан экипом, рядом никого. Но сомнений не осталось, напарник в Хороге. Угадать в парке среди невысоких таджиков двухметрового австралийца было просто.
— Hello Alex! — произнесла я из-за спины. Я предполагала увидеть напарника сегодня, но все же встреча оказалась неожиданной. Чудно! Поездка выйдет гладкой! — стрельнуло в голове. Такое сопутствие дороги до сих пор срабатывало.
— Hi Asya! определил меня Алекс. Ярко-рыжая борода забавно блеснула на солнце.
Дел до конца дня больше не было. Вечером в тестовом режиме скатались до Памирского ботанического сада, второго по высоте в мире. Выше только в Непале.
Что меня удивило, так это полное отсутствие людей. Ни одного посетителя, ни одного служащего, вообще никого. Только необыкновенное сочетание гор и красивых растений.
Сад находится в несколько запущенном состоянии, но сюда стоит ехать хотя бы из-за одного отличного вида на сам Хорог — небольшой, симпатичный городок. Центр автономного Памирского региона в составе Таджикистана.
Живут здесь таджики по гражданству, но этнические памирцы по происхождению. Их удивительная европейская внешность одна из загадок в Азии. Среди других черноволосых народов их действительно можно принять за переодетых россиян. Сами они называют себя предками войска Александра Македонского и до сих пор считают недоразумением их включение в состав Таджикистана при распаде СССР.
В советские времена здесь квартировали крупные военные подразделения. Вместе с ними регион имел явную выгоду. С окончательным выводом российских пограничников дотации прекратились. Памирцы остались не довольны действиями официального Душанбе.
В настоящий момент этому автономному региону совершено безразлично на правительство Таджикистана и все его решения. А вопреки указаниям Посла в Душанбе, консул в Хороге до сих пор одаривает визами туристов.
